Вольтер и дело Сирвена. Биобрафия Вольтера Берковой.
В городке Кастре, в Лангедоке, жила протестантская семья Сирвенов, состоящая из отца, матери и трех дочерей. Младшая из них, Елизавета, слабоумная истеричная девушка, попала под влияние католического духовенства. читать дальшеМонахини одного из соседних монастырей заманили ее к себе и стали усердно обращать заблудшую овцу на путь истины. Они довели больную до состояния мистической экзальтации, в котором Елизавета видела галлюцинации и занималась самобичеванием. Через несколько месяцев Елизавета вернулась к родителям в невменяемом состоянии. За ней пришлось тщательно следить, даже запирать ее во время припадков. Монахини стали распространяь слухи о дурном обращении родителей с дочерью. Епископ тулузский, подстрекаемый фанатиками, потребовал, чтобы родители не мешали Елизавете посещать католическую церковь. Тогда Сирвен объявил, что он ничего не имеет против обращения дочери в католичество и готов сам отвезти ее к епископу. Но прежде чем он успел привести в исполнение свое намерение, он узнал, что Елизавета пропала без вести. Через несколько дней тело бедной девушки нашли в колодце , куда она бросилась в припадке психического расстройства. Это было 6 января 1762 г.
Дальше повторилась чуть не буквально история Каласа. Кто-то пустил зловещий слух об убийстве и скоро все католическое население Лангедока было убеждено , что Сирвен утопил свою дочь за то, что она хотела перейти в католицизм. Местные власти отдали приказ об аресте Сирвена. Терроризированные примером Каласа, Сирвен с семьей бежали в темную зимнюю ночь. без теплой одежды, без денег. После невероятных лишений через несколько месяцев семья добралась до Швейцарии. Между тем на родине их судили и приговорили обоих родителей к виселице, а дочерей - к пожизненному изгнанию. Бегство Сирвена послужило в глазах судей сильной уликой против него. 11 сентября 1764 г. на городской площади Мазамета была проделана гнусная комедия казни: в присутствии многочисленных зрителей были повешены две куклы. изображавшие самого Сирвена и его жену, а две другие куклы, представлявшие дочерей, как бы наблюдали это зрелище.
Очутившись на швейцарской почве, семья Сирвена сейчас же поспешила к тому, кто в это время уже пользовался репутацией великодушного защитника всех гонимых за веру. После первого свидания с ними Вольтер пишет Дамилавиллю: Представьте себе четырех овечек, которых мясники обвиняют в том. что они зарезали ягненка. Столько горя и страданий совершенно не поддается описанию!
Вольтер мог только с обычной своей готовностью предложить несчастной семье свой кров и материальную поддержку. Выступать открыто в их защиту не имело смысла раньше, чем кончится дело Каласов; новая попытка могла ослабить шансы на успех перой. В селе Сирвенов оказалось еще трудней добиться пересмотра, чем в процессе Каласа. Ведь из Сирвенов никто не был ни колесован, ни повешен, а сам по себе религиозный процесс был обычным явлением. Понятно, что расшевелить общество будет не так легко, да и собирание материалов наталкивалось на массу препятствий со стороны монахинь. Однако, Вольтер все же до конца дела Каласа привлекает к Сирвенам внимание своих друзей, обращается к тому же Эли де_Бомону с просьбой составить меморандум по этому делу. После оправдания Каласа Вольтер с новой энергией поднимает кампанию за Сирвена. Он обращается к общественному мнению, выпускают брошюру "О детоубийствах, приписанных Каласу и Сирвену", и уже начинает надеяться на скорую победу. Как вдруг грянула новая беда, которая поглотила все его внимание и заставила отложить на второй план дело Сирвена.
То была казнь юного де Лабарра..
И далее
Зато его усилия в деле Сирвенов увенчались полным успехом. В 1771 г. приговор тулузского парламента был кассирован и Сирвен признан невинным. В то время как для реабилитации Каласа потребовалось три года, на реабилитайию Сирвенов ушло девять лет.

Смотрите также